Пастор Татьяна Кантарелла
Псалом 29; От Марка 1:40–45; 4 Царств 5:1–14; 1 Коринфянам 9:24–27

Франк Спина в одной из своих книг напоминает нам о том, что, подходя к Писанию, невозможно закрыть глаза на так называемую “крайнюю разборчивость”. В Ветхом Завете, только Израиль – Божий избранный народ: “только вас признал я из всех племен земли. " (Амос 3:2). Израиль не только особенный “свой” народ, а “единственный “свой” народ”. Все остальные народы определенно “чужие” – в словах Апостола Павла, “отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования…безбожники в мире. " (Еф. 2:12). Таким же образом, ранние христиане провозглашали, что “никто не приходит к Отцу, как только через Иисуса” (Ин. 14:6). Если убрать все тексты о “своих” из библейского повествования, то останется очень тоненькая Библия.

Но это лишь часть истории и в Библии мы находим множество примеров полной перестановки ролей. Когда Бог избрал единственные народ, Израиль, Его замыслы были совершенно вселенскими в размахе: в Аврааме “благословятся все племена земные. " (Быт. 12:3). Те же самые ранние христиане, что провозглашали Иисуса как единственный путь, говорили о том, что на небесах будет "великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков" (Откр. 7:9). Когда мы внимательно читаем Библию, то замечаем, как часто она говорит о выдающихся “чужаках”. Такое принятие “чужаков”, говорит Спина “и не случайно и не опасно для библейского свидетельства”. Эти истории о “чужих” часто являют важную смену ролей, в которой явно “свой” открывается в плохом свете, а “чужой” является примером добродетели и веры.  Именно такова Ветхозаветная история, что мы читали сегодня.

Нееман олицетворяет типичного “чужака”. Он родом из языческой Сирии, военоначальник, генерал армии главного врага Израиля.  Он не рядовой человек и описан как “великий человек у господина своего и уважаемый." Но самое удивляющее заявление, это что “чрез него дал Господь победу Сирийцам". Бог дал победу врагу Израиля через этого языческого генерала! Однако Нееман страдал кожным заболеванием (не проказой, как таковой), которое означало для Неемана не только проблемы медицинского характера, последствия были общественные, религиозные и моральные, ибо люди с такой “скверной” были заклеймлены как “нечистые в религиозном смысле и потому изолированы от общества, его повседневной и религиозной жизни.

В книге “Это твое понятие добра, Боже?” разговор жены Неемана Газаль и ее молодой еврейской служанки проливает свет на его положение.

“Ничего не имеет значения, Мириам. Абсолютно ничего”. “Госпожа?”
“Деньги, статус, власть. В конце концов, ничто не принесет пользы. Они выкинут нас, как какой–то мусор. Именно это и произойдет, в конце концов”.
“Ой, Госпожа. Это невозможно. Ваш муж - командующий армией. Он служит самому царю”.
“Именно!” теперь в голосе Газаль послышался гнев. “Он служит царю! Нееман командует армией. Он второй человек в этой дурацкой стране.  И у него проказа! У него эта ужасная, безобразная проказа! Ты знаешь, что они делают с теми, у кого проказа, Мириам. Как только она станет хуже, как только он не сможет прикрывать это пятнышко, как только раны станут страшными, они выкинут его как не нужную вещь на помойку.  И меня вместе с ним! Жены принадлежат своим мужьям, и меня выбросят. Они отправят нас жить в пещеры с другими прокаженными".

Как мы читали в истории сегодня, израильская девочка, военнопленная становится ключевой фигурой, которая откроет Нееману решение проблемы. Она “никто” по меркам того общества, но у нее в жизни есть нечто, что стоит больше денег, социального положения и власти.  Послушайте еще один разговор Мириам и жены Неемана:

"Ты старше и мудрее своих лет, Мириам. Ты еще девочка, рабыня, еврейка, но я бы не выжила без тебя. В своей кротости ты так мудра. Кажется, что ты все понимаешь, и я вижу, что ты не равнодушна к моей судьбе. Как можешь ты быть такой заботливой ко мне, Мириам, ведь ты моя рабыня и в моих руках власть над тем жить тебе или умереть?" Женщина посмотрела в темные, глубокие и печальные глаза девочки. "Возможно, ты мудра, потому что ты страдала”, сказала Газаль. “Тебя вырвали из своего дома, от своей семьи. У тебя ничего не осталось, кроме мудрости.  Возможно, нам всем надо пережить страдание, чтобы стать мудрее, Мириам?”

Она верит в Бога, который милостив и велик, верит, что Бог Израиля, который поддерживает ее среди ее трудных обстоятельств, не отвергнет никого, кто придет к Нему с верой. И она становится орудием исцеления и преображения, рискует предложить военоначальнику, что Бог может исцелить его через еврейского пророка Елисея. Здесь мы сталкиваемся с первой иронией истории: маловлиятельная, незначительная израильская девочка обладает спасительной информацией, в которой нуждается, но которой не имеет “великий человек”. В своем отчаянии генерал отправляется в Самарию, но, не послушав слова девочки, идет не к пророку, а к Израильскому царю.  Видите ли, люди склонны тяготеть только к себе равным, люди, имеющие власть к тем, кто тоже владеют атрибутами власти, даже если не имеют истинной власти.  И генерал идет не к религиозному пророку, а к своему прототипу – царю. И идет он к нему не за “подачкой”, он не просит одолжения.  Он несет с собой деньги и достаточно всего, чтобы предстать пред царем в царской достойности и сиянии. Но вот еще одна ирония – царь, со всей его властью ничем не может помочь в связи с проказой.  Видите ли, в начале мы видели власть маловажной девочки, а здесь полное безвластие царя.

Наконец, Нееман откладывает свою самоуверенность и напыщенность и принимает приглашение пророка идти за ним. Эти двое совершенно не подходят друг другу: простой, заурядный пророк и его гость – великий человек, идущий с великой процессией и эскортом! Более того, Елисей объясняет, что надо делать для исцеления – нечто примитивное и странное, не то, что ожидал генерал. Он ожидал исцеление властным словом, приказом – он так привык достигать желаемого, и он не готов участвовать в каком–то жалком и полу–магическом действе. Это нижет его достоинства, и он отказывается. Он лучше останется прокаженным, чем будет унижаться, и выставлять себя на посмешище, окунаясь семь раз в Иордане. У него в Сирии есть реки и получше, и он не будет заниматься ерундой. Он почти лишается шанса исцеления.

Но еще один безымянный помощник, прототип еврейки, возвращает к здравому смыслу этого великого человека, беспокоящемся о своей репутации. Слуга убеждает его: то, что от тебя требуется не так трудно и не унизительно, что тебе стоит послушаться? И Нееман соглашается, делает, что сказано и получает исцеление, но и нечто большее – он обращается к Богу: " вот, я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля". Он был исцелен и восстановлен во всех правах в обществе, ему было возвращено его человеческое достоинство, но возможно в ином образе, чем было раньше. Мы можем представить, как он пришел к осознанию, что сила жить предложена и доступна, но она не дается так, как мы ожидаем и не приходит приемлемым в обществе образом. Оно приходит просто, приземленно. И не только его кожа обновилась в тот день.  Послушайте еще один разговор еврейской девочки с женой Неемана:

"Ой, Мириам. Он вернулся. У него больше нет проказы. Он сходил к пророку и омылся в реке и был исцелен”. Женщина взяла служанку за руку. “Спасибо тебе, Мириам.”
Последовала долгое молчание, но, наконец, Газаль снова заговорила.
"Мы проговорили всю ночь, Мириам. Что–то помимо его проказы, было исцелено. Я не уверена как это назвать, но это похоже на чудо. Он ушел военачальником царя, когда пошел в Израиль, а вернулся человеком, по имени Нееман. Он настоящий человек теперь, а не напыщенный индюк в военной форме. Нееман говорит, что эта ваша река Иордан не больше мутного ручья. Но в ней отмокли его доспехи. Нееман говорит, что он много думал по дороге домой. По-видимому, твой Бог знал, что проказа была не главной проблемой Неемана”.

Нееман – чужак – стал частью народа, принадлежащего Богу, безымянная девочка советницей великого человека, а сила пророка Божия Елисея опровергла общепринятые общественные и политические правила. Но история завершается трагической сменой ролей, когда жадность охватила сердце слуги Елисея Гиезия. Он решил завладеть дарами, что Нееман предлагал пророку и от которых тот отказался. Гиезий. Гиезий – свой у Израильского пророка Елисея, был поражен болезнью, которой изначально страдал языческий генерал Нееман. “История, начавшаяся с болезни, ей и завершается”, пишет Спина, “с той лишь разницей, что ее жертвы поменялись местами: сирийский чужак очистился, а “свой” израильтянин осквернился”.

Самонадеянность – частый грех и хроническое искушение “своих”. Себе на беду, мы игнорируем, сторонимся и принижаем чужих как чуждых, опасных и недостойных. Мы самодовольно уверены, что мы одни из немногих, обладающих истиной, вместо того, чтобы смиренно искать Бога и его милости, чтобы преображаться Его истиной. Вместо того чтобы считать отождествление с потерянными, одинокими, отчужденными за честь, за то, что может обогатить нашу жизнь, мы читаем библейскую историю самовлюбленно, подстраивая ее под свои цели и желания.

Но библейский парадокс своих – чужих проявляется на разных уровнях. Национализм, этничество, “важная работа”, достойная зарплата, престижное учебное заведение, экономическое положение, пол, возраст (заметьте, как теперь в обществе относятся к пожилым), внешним имидж, и политика – все это мы принимаем, советуемся с другими, чтобы убедиться и успокоиться при мысли что мы “свои”, и найти повод отвергнуть других, как “чужих”. Печальный самообман так близко к нам: “Благодарю Тебя, Боже, что я не такой как другие” (Лк. 18:11). Так легко стать самоуверенным и полагаться на то, что имеем, на наше положение и принадлежность к народу Божию и забыть истину, которую открыла для себя жена Неемана: ““Ничего не имеет значения. Абсолютно ничего. Деньги, статус, власть. В конце концов, ничто не принесет пользы..”

Апостол Павел сегодня призывает нас к жизни, которая не самонадеянна, а под-самоконтрольна ради высшего блага. В нашей свободе и довольстве благодатью Христа, Он призывает нас учиться отказываться от некоторой “свободы”, на которую имеем право, но которая может не быть полезной для общины в целом и для нас самих. Наша культура постоянно пропагандирует необходимость самореализации, в то время как понятия отсрочки удовольствия или самоотверженности, характерных для прошлых поколений, потеряли свою ценность. И “свои” – Божий народ – чаще прислушиваются к голосам окружающего мира и путают свободу Евангелия с разрешением угождать себе и потакать своим желаниям.  И даже когда они являются частью служения церкви, провозглашают евангелие, сами порой “не проходят испытания”, и подобно бегуну на дистанции или боксеру на ринге подвергаются дисквалификации (1 Кор. 1:27).  То, о чем напоминает нам Павел это о том, что внимательность и дисциплина в жизни “своих”, верующих необходима, чтобы предотвратить их исключение из того спасения, которое они провозглашают.  

Он предупреждает, что божественная благодать, о которой говорит евангелие, часто ведет к самонадеянности и возможности возвращения к идолопоклонству. В то время как Нееман, встретившись с исцеляющей силой и милостью Бога, отложил свою мирское упование на силу положения, имения или влияния человека, верующие, которые были приняты Богом и поднятые некогда из их немощи, идя по жизни и обретая лучшее положение, часто возвращаются к менталитету Неемана-язычника, в котором нет места никому, кто ниже его уровнем, никому, кто не отвечает его требованиям. Так легко и так опасно для народа Божьего вернуться к такому же убеждению, что и у слуги Елисея Гиезия: “Я заслуживаю того вознаграждения” и пойти на компромисс, немного слукавить, чтобы получить свое. Так легко, но так опасно поверить в убеждение еще необращенного Неемана, что лучше остаться при своих немощах (грехах? Падениях?), чем “потерять лицо”, открыто отвечая на призыв Бога в нашей жизни. Чужой становится своим, а свой чужим…

Нам надо помнить, что привилегии Израиля не защищали его людей от Божьего осуждения, когда они потакали себе, так же ни крещение, ни участие в Причастии, ни членство в церкви, ни даже в Правлении Церкви не являются волшебными действиями, которые гарантируют иммунитет от суда. “Никто из чужих не был слишком далеко от Иисуса, чтобы Он их чужался – ни римские осведомители, ни прокаженные, ни блудницы, ни безумные, ни бесноватые.  Есть ли сейчас люди, которые могут оказаться вне всеобъемлющей Божьей любви?" (Г. Уиллс,  “Что имел в виду Иисус?”). Божья благодать одна и та же для своих и для чужих.  Вместо того чтобы считать каких–то людей по ту сторону, лишенными Божьей любви, а себя уже достаточно “своими”, лучше следовать примеру апостола Павла, абсолютно “своего” христианина, который в своем послании сегодня размышляет о реальной и печальной возможности и самому оказаться и погибнуть среди “чужих” (1 Кор. 9:24–27).

Если вы еще “чужой” в отношениях с Богом, если впервые слышите о Его благодати и желании исцелять сердца и изменять жизни, вы можете ответить на его простой призыв придти к Нему в простом доверии, чтобы Он совершил для вас то, что ни деньги, ни власть, ни статус не могут приобрести. Если вы “свой” – уже стали частью Божьего народа? Что Бог призывает вас делать, что, возможно требует от вас действий, которые смущают вас, которые вам неловко совершать перед другими? Не позволяйте себе из–за этого остаться там, где вы есть,  тем, кто вы есть, в том состоянии, что вы есть, подчинитесь, как Нееман, его призыву, и Он сохранит свое обещание и обновит вашу жизнь! Помолимся…