| Главная » Файлы » Проповеди |
05.04.2009_"Новый завет: вечный завет"_Иеремия 31;31–34
| 04.04.2009, 12:05 | |
| пастор Татьяна Кантарелла Псалом 118:10–17; Евреям 5:5–10; От Иоанна 12:20–33; 5–е воскресенье Великого Поста Иеремия 31:31–34: НОВЫЙ ЗАВЕТ На протяжении нескольких недель мы с вами путешествовали по Ветхому Завету, по историям Божьего народа, их падения и удивительного терпения и настойчивости Бога в Его стремлении восстановить отношения с людьми, дать им новое начало, еще один шанс вернуться к настоящей жизни. Слова пророка Иеремии звучат сегодня удивительно светло своим прекрасным обещанием: “Наступают дни, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет” (31:31). Что за прекрасная новость для Божьего народа! Однако пророк не провозглашает эту новость саму по себе, а связывает ее с печальной новостью прошлого этого же народа. “Новый завет”, говорит Господь, “будет не таким как старый завет, который Он заключил с отцами их в тот день, когда вывел их из Египта, завет, который они нарушили, хотя Он оставался им верным супругом!” (31:32). Ни Иеремия, ни Господь не могли поставить этот новый завет без напоминания о боли и разрыва старого завета. Старые раны все на виду, стоит только поднять глаза! “Я брал их за руку”, говорит Господь, и перед нами предстает трогательная картина близких отношений – молодой пары, которая держится за руки в день своего бракосочетания или молодой матери, держащей за руку свое дитя, чтобы безопасно перевести их на другую сторону. Какой бы образ не предстал перед нами, это образ удивительной близости, который заносит кинжал пронизывающих слов о том, что народ “нарушил этот завет, хотя Бог оставался им мужем”. Нам не совсем понятно, зачем Иеремия решил смешать такую радостную новость с этой болью прошлого? А может и понятно… Есть история об одном человеке, который, просыпаясь каждое утро, первым делом, видел на стене выцветшую фотографию дня своей свадьбы. Каждое утро он просыпался и видел это фото, в котором не было ничего особенного. Сделано оно было не профессионалом, а одним из гостей, но в тот самый момент, когда жених и невеста внимательно смотрели в глаза друг другу, как бы эхом принося из прошлого слова, “Обещаете ли вы любить друг друга в радости и печали, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии до конца жизни вашей?” Много лет спустя этот человек все еще слышит свой голос, звучавший в тот день словами, “да, обещаю”. Этот человек сказал, “это фото появилось на стене нашей спальни вскоре после того, как моя жена по своей милости и благодати Божьей, пустила меня обратно в нашу семью. Я согрешил, совершил ужасную ошибку”. Он сказал, “Я не осмеливался спросить жену, почему она повесила на стену эту фотографию. Может быть, она просто знает, что когда я буду видеть ее, то буду помнить о своем обещании, которое нарушил”. Когда Иеремия говорил Божии слова народу, они не просто просыпались и видели напоминание завета, который они нарушили, это напоминание было повсюду, они сталкивались с ним каждую минуту жизни. Это обещание нового завета пришло к народу во время глубочайшего кризиса: стены Иерусалима были разрушены армией Навуходоносора, а храм сравняли с землей, люди были разлучены со своими семьями, лишены домов, возможности поклоняться Своему Богу, как привыкли и угнаны в чужую землю, в Вавилон. Безнадежность их положения слышна в Псалме 136: “При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе. На вербах, посреди его, повесили мы наши арфы. Там пленившие нас требовали от нас слов песней и притеснители наши – веселья…Как нам петь песнь Господню на земле чужой?” Каждый момент жизни был им напоминанием того, что они нарушили завет. Они были некогда Божьим “ценным уделом”, были выведены из Египта, парили на Божьей любви, как на орлиных крыльях. Все, что им надо было, так это помнить и ответить Ему любовью. “Возлюби Господа Бога Твоего всем сердцем твоим и всею душею твоей, дабы жить тебе” (Втор. 30:6). Но любить Бога всем сердцем не просто. Мы знаем это. В мире столько всяких “Любовей”, которые состязаются за обладание нашим сердцем. Каждый из нас мог бы бесконечно перечислять: я люблю музыку, люблю спорт, люблю кино, люблю детей, люблю жену, люблю путешествовать, люблю работу, люблю вкусно поесть, люблю общаться с противоположным полом, люблю поспать, а потом – мне было хотелось бы побольше денег, работу получше, завести семью, путешествовать по миру… люблю, хочу, хотелось бы… и вскоре любовь к Богу всем сердцем и всей душей превращается лишь в слабую признательность Ему, периодические визиты на поклонение и неохотливые пожертвования. Пророки всегда предупреждали об этом. Господу не нужны наши скудные подачки нашей жизни: не нужны считанные минуты нашего времени, разговор с Ним в спешке, то, что осталось от наших финансов, когда мы ублажили себя всем, что желает душа, не нужно механическое чествование людей, которые думают, что Бога можно удовлетворить чем–либо из нашей человеческой скудости. Что же Богу надо от нас? Жертву? Десятину? Свидетельство? Виноватую совесть? Чтобы я служил тебе в правлении церкви? Или руководил благотворительными программами? Хочешь, чтобы я молился Тебе непрестанно? Или выступал в защиту справедливости и мира? Нет, Ему все это не нужно. Бог всегда жаждал “справедливости, милосердия и смирения перед Ним”, желал, чтобы желания нашего сердца было обращено к Нему, к Богу, который берет тебя за руку, чтобы идти с Ним по жизни. Бл. Иериней пытался сказать тоже самое, говоря: “Слава Божия – человек по настоящему живой”. Каждый момент жизни, разруха Иерусалима, руины храма и их сидение при реках Вавилона Божий народ понимал как следствие нарушенного ими завета. Там в пленении они понимали, что пути назад нет. Как политик, пойманный на серьезном проступке, лишен своего поста с невозможностью вернуться на него в будущем, изгнанники Вавилона верили, что и они более не “избранный народ”, более не “святой народ”, более не “дети Божии”. Они стали как все и просто сидели и плакали. Именно среди такой депрессивной ситуации прозвучали слова Иеремии, как будто ярким лучом света пробив тьму их падений и греха. “Наступают дни”, говорит Господь, “когда я заключу с домом Израиля новый завет… вложу закон Мой во внутренность его, и буду им Богом, а они будут Моим народом!” Вот это новость! Бог снова делает это из Своей удивительной любви. Что за Бог! Писание говорит об этом снова и снова. Адам и Ева – нагие и в стыде, не знают где укрыться в том саду, а Бог заботливо покрывает их одеждой. Каин становится изгоем, убив своего брата, а Бог с любовью накладывает на него знамение, которое сохраняет ему жизнь. Иаков борется с Богом и хоть уходит хромая, уходит и с благословением. Моисею сказано, что он не войдет в обетованную землю, но в конце его жизни, Бог берет его за руку, возводит на гору и показывает ему всю землю, от Гилеада до Дана и как она хороша. Бог продолжает сиять сквозь все, что разбито и сломано нами. И через пророка Иеремию Он объявляет, что даст еще один шанс, но не такой как прежде, а тот который изменит все. Бог сделает так, чтобы человечество стало, наконец, “по настоящему живым”. И Он сделал это через Своего Сына Иисуса Христа, который пришел в этот мир, чтобы пережить все те же испытания, что проходим мы, чтобы претерпеть то, что объединяет все человечество. Иисус – священник не только потому, что от Бога, но и потому что Он от людей. Он должен был стать подобен нам во всем, испытан страданием, чтобы помочь тем, кто в испытаниях., чтобы “снисходить к невежествующим и заблуждающимся” – к нам всем (Евр. 5:2). И в этом наша надежда: Иисус не как мы и потому, может помочь, Иисус как мы и потому может помочь. Именно в Иисусе Христе Бог исполнил свое обещание Нового Завета, снова беря людей за руку, чтобы сделать своими, давая им шанс вернуться в семью, но остаться в ней уже навсегда. Что же нового в этом завете? Ведь и в предыдущих заветах - инициатор Бог; Бог так же прощает грехи; народ снова познает Бога и Его великую любовь? Что же в нем нового? То, что знак этого завета не будет просто перед нами – как каменные скрижали или радуга, он будет в нас, то, что Бог сделает, станет частью нашей сущности! Мы часто романтизируем этот образ – словами «принять Бога в свое сердце». Но в словах Иеремии нет романтики. Образ, который он передает сравним не с умиленным принятием Бога в сердце, а, скорее с татуировкой, или даже с клеймом. Татуировки устаревают в наши дни, и и модным становится клеймо (тавро). Один человек рассказывал насколько долго и сильно болит клеймо, пока не станет шрамом – и человек «помечен» до конца жизни. Татуировки и клеймо боле менее вечны. Чтобы от них избавиться требуется болезненная операция, которая оставляет шрам. Клеймо само является шрамом и потому удалено может быть только лазерной операцией. Салоны предупреждают клиентов, чтобы они были уверены, что хотят быть «помечены» символом, который хотят сделать и готовы, чтобы он остался при них навсегда. Тот символ, что выбирают люди, говорит что–то о них – раскрывает их личность. Спортсмен может сделать олимпийские кольца, влюбленный – имя любимой, радикальные христиане рыбку или крест. Боль, неизгладимость и сущность – неотъемлемые части знака на человеке. Если бы не было боли, то знак не был бы неизгладимым и легко смывался бы. Если бы он не был неизгладимым, то означало бы: то, что он говорит о человеке не так для него и важно. Боль, неизгладимость и сущность стоят в центре Божьей росписи завета на сердцах людей. Это обетование утешает, но боль того, как Бог выводит Себя в самом нашем сердце не стоит романтизировать. Бог овладевает нашим сердцем. Да, это сделает нас Его народом, но это также будет означать умереть для себя, отказаться от всех приверженностей и союзничеств с другими. Это не люди преодолевают свою греховную природу, а Бог преодолевает людей. И это также постоянно, как клеймо. Законы, написанные на камне можно нарушить, отложить в сторону, завет, начертанный в сердце более постоянен, Божье владение нами нельзя отложить, не вырвав с ним и частичку себя. Этот завет помечает нас как “Божий народ”, делает это нашей внутренней сущностью, которая проявляется в том, как мы живем. Мы живем Божьим законом не потому, что должны, а потому что желаем, потому что наши сердца сформированы им. Способность быть верными и послушными происходит изнутри. Это дар, который Бог дает в завете и который Его народ распознает, принимает и живет им. Но все это будет дорого стоить Богу и на какое–то мгновение Иисус замешкался в принятии решения: “Отче! Избавь меня от часа сего!”, но в тот же момент с уверенностью продолжил: “но для этого Я и пришел”! Иисус положит свою жизнь ради того, чтобы привлечь людей к Себе. Бог, через этот крест и через воскресенье совершит спасение, показывая нам вновь, и сильнее и ярче чем когда–либо, что Бог все еще протягивает нам Свою руку и позволяет вернуться в семью, чтобы жить по настоящему. Мы виновны в разрыве, но Он желает, чтобы мы жили. “Истинно, истинно, говорю вам, если зерно не упадет в землю и не умрет, оно останется одно, а если умрет, то принесет много плода”. Умерев вместо нас, Иисус дал возможность Божьему закону – выражению Его воли стать неотъемлемой частью нашей жизни – поселиться в самом нашем сердце, стать нашим центром. Он умер вместо нас, чтобы последствия нашего греха, разрушающие наши отношения с Богом и друг с другом, были навсегда искоренены, и Бог провозгласил: “Я не вспомню их никогда!” Он умер вместо нас, чтобы создать общину совершенно преображенных людей и отношений, которые Божии заповеди уже не воспринимают как нечто нежелательное, как насильные обязанности от авторитарного Бога, а принимают их всем сердцем, как образ отношений, которых они жаждут и ждут. “Наступают дни”, говорит Господь. Это обетование все еще звучит сегодня и его окончательное исполнение лежит в будущем. Проблема все еще и всегда одна и та же – наши сердца. Никакая внешняя система не поможет, только Бог, написанный в нашей сущности. И это образ не индивидуальной набожности, а жизни общины, живущей в солидарности со Своим Богом. Идущей к кому, чтобы интуитивно делать то, что раньше делала из долга. И как для того мужчины, который предал свой завет с женой, но был принят ее милостью снова в семью, их старая фотография стала каждодневным напоминанием их обещаний друг другу, так и дар Христова тела на кресте и Христова Тела на Вечере – наше с вами напоминание о Божественной жертве, которая делает дружбу с Богом возможной. “Когда я вознесен буду от земли, то привлеку всех людей к Себе”. Когда этот хлеб, испеченный из зерна, упавшего в землю и умершего возносится над столом, он сближает нас с Богом и друг с другом в дружбе и любви, в единстве и общей надежде. И это не наша заслуга. Не мы творим Вечерю, а Вечеря творит нас. Святый Бог, мы знаем – что мы – желание сердца Твоего и боль сердца Твоего. Мы нарушали свой завет. Мы не следовали за Тобой, вырывая свою руку из твоей. Наши сердца были слишком заполнены другими “любвями”, на достижение которых тратили все свои силы и время. Мы пренебрегали Тобой, часто вспоминая о Тебе лишь когда мы были разбиты и в нужде. Но именно в нашу разбитость, в нашу оторванность друг от друга, твоя любовь приходит снова и поражает нас, заполняя пропасть и исцеляя. Помоги нам, при каждой Вечере помнить Твою благодать. Напиши ее в наших сердцах, чтобы мы во славу Тебе, действительно стали “человечеством по истине живым”! Во имя Иисуса Христа. Аминь! | |
| Просмотров: 631 | Загрузок: 72 | Рейтинг: 5.0/1 | |
| Всего комментариев: 0 | |