Свобода христианина, терпимость и любовь

Вот уже несколько недель мы слушаем наставления апостола Павла из послания к Римлянам.  Павел говорил о том, что Бог смертью Своего Сына разрушил нашу неспособность жить по Божию Закону, что Бог освободил нас Своей всесильной благодатью от рабства греха, от образа старого человека и наделил нас новым образом мышления. Мы слышали о том, что Господь уничтожил на кресте силу искажающего греха и даровал нам свободу жить без внутреннего раскола и ненависти. Новая жизнь стала реальностью для всех, кто принял в покаянии и вере Благую Вестью о том, что Бог во Христе взял на Себя наш грех, умер и воскрес на третий день. И та свобода и убеждения, о которых Павел говорит сегодня, это прямое следствие его учения об оправдании верой, которое он так тщательно объяснял ранее.

У нас у всех есть личные убеждения и традиции, которые глубоко вплетены в ткань нашей жизни и миропонимания и определяют образ наших действий, и мы часто очень серьезно относимся к ним, но в то же время пренебрегаем чем-то намного более важным.  На эту тему мне попался один анекдот. Католический священник рассказал о своей встрече с грабителем на темной улице за Собором Парижской Богоматери. Священник шел к своей машине, когда из темноты внезапно появился человек и направил на него пистолет со словами: "отдавай бумажник”! Священник подчинился без промедления, но когда он полез в карман, в тусклом свете фонаря стал виден его клерикальный воротничок, от чего грабитель на мгновение опешил.  "Вы священник?” воскликнул он. "Да”, ответил тот. "А, ну я священников не граблю”, ответил грабитель, "я тоже католик”. Вздохнув с облегчением, священник достал из кармана сигару и предложил смягчившемуся грабителю. "О, нет! Я не могу!” воскликнул грабитель, "сейчас Великий Пост и я отказался от курения!» Этот был грабитель с убеждениями, убеждениями, которыми он ни в коем случае не поступится.

У нас у всех есть личные убеждения и традиции, которые определяют образ наших действий.  Были личные убеждения и традиции и среди христиан римской церкви, но из слов Павла ясно, что эти убеждения становились проблемой для единства и взаимоотношений в церкви. Очевидно, верующие римской церкви постепенно разделились на две группы, одну из которых Павел называет «сильные» в вере, а другую «слабые» в вере. Споры между этими двумя группами верующих связаны с пищей (которую можно или нельзя есть), с 'особыми' святыми днями/праздниками, (которые нужно соблюдать или нет) и, вскользь, с употреблением вина.

С самого начала хочу заметить очень важную вещь – убеждения, о которых говорит здесь Павел, это то, что он относил к категории «несущественного» – т.е. то, что не является определяющим для веры и спасения, что позволительно христианам или разрешено в церкви. Ведь Писание дает некоторые весьма конкретные заповеди о том, что должно делать Божьему человеку (например, поклоняться только Богу) и что неприемлемо для него (убийство, прелюбодеяние). Но есть и много того, что Писание не запрещает и не разрешает напрямую – и у Божьих людей есть свобода делать это или нет.  И нам очень важно с самого начала понять, что та терпимость, о которой говорит сегодня Павел, связана не со всеми без исключения убеждениями, а лишь с теми, что входят в категорию «христианской свободы». Павел никогда не считал приемлемым сознательное преступление прямых заповедей Божьих и ясного учения Евангелия. Он предупреждал тех, кто это делал, что они стоят на скользком пути и падут, если не покаются. И потому, то, о чем говорит здесь Павел, мы можем применять только к вопросам сопоставимым с теми, что поднимает он – с вопросами «несущественного» для веры и спасения.

Церковь в Риме состояла как из Иудеев, обратившихся ко Христу, так и из язычников. Под «слабыми» Павел подразумевает Иудеев, уверовавших в Благую Весть о Христе, но не могущих отказаться от заложенных веками в их культуре и вере традиций Иудаизма, во многом проявлявшихся в воздержании от нечистой пищи и вина и верном соблюдении Субботы. Именно так веками они демонстрировали свою преданность Святому Богу, в котором нет никакой неправды или нечистоты.  С другой стороны, в церкви были и язычники и Иудеи, которые настолько прониклись идеей оправдания по благодати, что испытали удивительное внутренне освобождение во Христе, понимая, что они больше не связаны традициями и законами, а живут теперь новой жизнью в свободе Святого Духа, который руководит ими в жизненно-важных вопросах веры, но дает свободу в остальном. Этих христиан Павел называет «сильными» в вере и, совершенно очевидно, именно к ним он причисляет и себя, когда говорит: «все мне позволительно, хоть и не все полезно»(1 Кор. 6:12). Важно так же понять, что когда Павел называет некоторых «слабыми» в вере, он не имеет в виду, что их вера «ущербна», что они слабо усвоили основы христианской веры или слабо в вере стоят.  Он подразумевает лишь то, что в отличие от него и других христиан, они все еще недостаточно прониклись тем, какую свободу дает вера в Бога-Творца и воскресшего Господа Иисуса.  Для Павла такая вера означает, что отныне всякая пища чиста и нет необходимости соблюдать какие-то особые священные дни, хотя и можно, если за таким поведением стоит благоговение к Господу.

То есть, в глазах Павла между этими двумя группами нет правых и неправых, он считает обе позиции приемлемыми (хотя сам придерживается лишь одной!). Но то, что неприемлемо в его глазах, так это споры между ними. С одной стороны – строгий христианин, который в силу своего происхождения, воспитания и темперамента очень серьезно подходит к моральной ответственности. Насколько такой человек может заключить, вокруг – погрязшее в нечестии язычество. Соответственно он делает вывод: от язычества лучше держаться подальше (не стоит даже прикасаться к мясу, которое, вполне возможно, использовалось в языческих обрядах). И представим, что он видит, как некая женщина, называющая себя христианкой, покупает на рынке мясо, которое явно попало туда из языческого храма. Какое безобразие! Это же нарушение основ веры! Церковь должна принять и к ней, и к ее семье срочные меры: осудить это безобразие!

Между тем, эта христианка научена той глубокой истине, что Единый Бог создал и искупил все сущее. Ему принадлежит весь мир, в том числе каждый кусок мяса не прилавке. Она отлично понимает, что она призвана к святости и совершенно иному образу жизни, чем языческий. Но она также понимает, что внешние установления (к чему можно прикасаться, а к чему нет, что можно есть, а что нет) не составляют подлинную суть святости.  Ведь Иисус сказал: «не то, что входит в человека оскверняет его, а то, что выходит из его сердца оскверняет человека». Для подлинной святости необходимо полное обновление, о котором говорит Бог. Женщина устала от насмешек и придирок со стороны людей, которые не способны вместить, что составляет для нее один из самых основных уроков Благой Вести.  Оппоненты кажутся ей узкими, зашоренными и не способными видеть дальше своего носа. В какой-то момент она может и начать их презирать.

И заметьте, Павел обращается с исправлением к обеим группам, потому что обе склонны согрешить друг против друга! «Слабый» (т.е. более строгий) христианин может осудить другого за его свободу во Христе, говоря: «что он себе позволяет? Разве он не верит в «святость», в призыв Господа быть не от мира сего?!»  А «сильный» (более свободный) начинает смотреть на «слабого» с пренебрежением: «как можно так узко мыслить и не понимать, что Божья благодать дает свободу христианам?»  Оба судят друг друга, оба смотрят свысока, оба превозносятся друг над другом, считая себя более правыми перед Господом, лучшими христианами, чем другой. И именно это Павел считает неприемлемым в Теле Христовом: «кто ты такой, чтобы осуждать чужого слугу? Его господин сам решит, стоит тот или упал» (4). «А ты? Что ты презираешь своего брата? Все мы предстанем пред судом Божьим» (10). 

Осуждение одних христиан другими, и тем более на почве несущественных для спасения вопросов неприемлемо, во-первых, потому, что судить – это прерогатива Бога, только Он может судить людей (14:4) и судящий другого ставит себя выше Божьего закона. И это серьезная проблема, потому что в то время как вопросы, по которым мы расходимся, могут быть незначительными, то, как мы вступаем в битву, чтобы навязать другому свою правоту – уже очень серьезно!  Во-вторых, судя строго другого, мы пренебрегаем своими собственными убеждениями и поведением перед Богом (5-12). Именно свои убеждения мы призваны взвешивать и оценивать перед Богом – за них мы дадим ответ Ему, не за убеждения нашего брата или сестры!

Думаю не трудно увидеть, что и в современной церкви, большая часть раздоров происходит по вопросам, которые Павел счел бы непринципиальными! Как часто и мы выстраиваем культурные и этнические барьеры, отвергаем кого-то, кто не вписывается в наши традиции там, где Павел, мягко, но решительно напомнил бы нам, что все мы служим одному Господу и перед Ним дадим отчет!  И по сей день разногласия о пище и праздниках раздирают христианскую церковь: споры между православными, соблюдающими пост и протестантами, которые не считают пост существенным для веры, между теми, кто обязательно молится перед едой и теми, кто нет.  Между теми, кто хочет праздновать в церкви 8 марта и День влюбленных и теми, для кого приемлемы только религиозные праздники Пасхи и Рождества.  А еще разрушенное общение церкви из-за того, может ли женщина носить брюки и косметику, а мужчина серьгу в ухе, можно ли петь в церкви только под орган или приемлемы современные инструменты?  Духовно ли читать Библию в современном переводе или только в Синодальном? Чтит ли Бога молитва сидя или только стоя мы выражаем почтение? Не грех ли если женщина вошла в церковь с непокрытой головой, а мужчина, наоборот, в кепке?

Этот список мог бы быть бесконечным.  Но Павел предельно ясен – то, что не является ясной заповедью Божьей, а лишь нашим личным взглядом и убеждением или традицией не должно становиться причиной разрушения единства в церкви и взаимной неприязни христиан.  И тут Павел особенно обращается к тем, кто разделяет его мнение о христианской свободе, к «сильным», говоря фактически следующее: «ты свободен делать многое, НО лучше старайся ничего не делать такого, что могло бы смутить брата или ввести его в грех. Я знаю – благодаря моей жизни в Господе, нет ничего, что само по себе нечисто, но если ты огорчаешь брата тем, что ешь какую-то пищу, ты уже не живешь по закону любви. Так не губи своей свободой того, за кого умер Христос».  «Сильные» не ошибаются, считая, что свободны есть, что хотят. Но они ошибаются, пользуясь своей свободой не взирая на то, какое влияние это может оказать на тех, кого Павел называет «слабыми» братьям и сестрами – на тех, за кого умер Христос.  Мы все должны расставить свои приоритеты правильно – ценности Божьего царства имеют преимущество перед личными интересами и удовольствием. «Ведь Царство Божие не пища и питье, а праведность, и мир и радость в Духе Святом» (14:17).

Богу угодны те, кто служат Христу, стремясь к тому, что, центрально для Царствия Божия: к праведности–т.е. жаждут не быть рабами греха этого мира, а преображаются обновлением ума, познавая, что есть воля Божья, благая, угодная и совершенная. Богу угодны те, кто стремятся к миру – т.е. к единству и союзу между верующими. И когда это есть – рождается и радость. Павел ратует за свободу во Христе, он двумя руками «за», но он еще больше ратует за мир и взаимную поддержку. Сильных должен больше волновать рост церкви, братьев и сестер, чем своя собственная свобода и духовное продвижение. Павел хочет, чтобы те, кто подобно ему, хорошо усвоили истину о христианской свободе, имели в будущем чистую совесть о том, как они применяли эту свободу – в любви и заботе о росте общины. Потому что если «слабый» последует его примеру, все еще сомневаясь в правильности этих действий, он поступит против своей совести, т.е. согрешит, ибо сделает то, за что его будет осуждать собственная совесть.

Свобода прекрасна, но любовь еще важнее! В современном мире все любят говорить о своих правах, и христиане слишком легко привносят эти настроения в церковь. Но духовное здоровье общины намного важнее наших личных прав.  Свобода, которую нам даровал Бог через смерть Своего Сына Иисуса – бесценный дар, но этот дар - свобода жить по воле Бога, а не по своей воле. И как прекрасно сказал Мартин Лютер в своей книге «О христианской свободе»: «Христианин - совершенно свободный господин всего сущего и не неподвластен никому. Христианин – покорнейший слуга всего сущего и подвластен всем».

Прекрасно, что эти слова мы слышим именно сейчас в Великий Пост, который может стать для нас возможностью потренироваться в христианской любви и терпимости, отказываясь от своих предпочтений ради блага брата или сестры. Как и пророк Исаия напоминал народу Израильскому, что истинный пост это не отказ от пищи, а принятие призыва к справедливым, любящим поступкам: «Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо;  раздели с голодным хлеб твой…Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя» (Ис 58:5-8). Так же и истинная христианская свобода – это подобный Христу отказ от своего права на свободу ради блага ближнего в осознании, что это Господь Иисус, а не мы, был поставлен Богом судить живых и мертвых, и однажды его Суд испытает жизнь каждого мужчины, женщины и ребенка.

Помолимся же: Господь, испытай мое сердце, покажи мне мои убеждения и те свободы, которыми я причиняю вред моим братьям и сестрам, моим ближним, испытай, верен ли я Тебе и не отступаю ли я от истинной веры, наполни меня любовью и терпением к тем, кто не соглашается со мной и смирением не осуждать и не относиться к другим пренебрежительно».